Принц Адриан шептал что-то Нимаэль, а леди Кейра — Лариане. Обе магианы взялись за руки над ритуальной чашей и подняли головы. Их губы шевелились, а послушная Тьма сгущалась вокруг плотным кольцом.

Дэйн опасался отвлекаться от боя, но магия, которую творили девушки, ему сильно не нравилась. С каждым разом он все быстрее узнавал фиксирующие точки в заклинании, различая их по движениям Тьмы. И один из этапов, когда черные вихри медленно сложились в череп напротив бледных девичьих лиц, дал понять высшему некроманту, чем должно закончиться это колдовство.

— Альвис, — отрывисто бросил Дэйн, дергая парня в сторону, когда очередная смертоносная волна чуть не превратила его в груду мяса, — быстро уходи назад к девушкам, я прикрою…

— Нет, мы вот-вот дожмем его! А один вы… — Принц попытался сопротивляться, но Дэйн резко перебил:

— Судя по всему, примерно через минуту Лариана и Нимаэль закончат читать заклятие и погибнут.

Леонар быстро посмотрел на девушек и побледнел. Дэйн, не теряя времени, продолжал:

— Как только они произнесут слова «ferra’lie sier»,[12] разведи в стороны их руки и опрокинь чашу с кровью. Если опоздаешь хоть на секунду… они обе умрут.

Дэйн стиснул зубы, холодея от мысли, что приходится доверять жизнь Ларианы другому человеку. Но, похоже, у него не было иных вариантов.

И в следующий момент он крикнул:

— Быстрее!

Альвис рванул назад, прикрытый драконом и спиной высшего некроманта. Но, к сожалению, исчезновение одной из фигур этой партии очень не понравилось Тиамант.

Богиня, расхаживающая за спиной друида, нахмурилась, провожая взглядом принца.

— Что там происходит? — прозвенел ее тонкий голосок.

А в следующий момент она подняла руку вверх, и с кончиков тонких пальцев в воздух с грохотом сорвались молнии цвета черненого серебра.

Дэйн едва успел повернуть голову в сторону девушек, обмирая с каждой долей секунды от того, что он не успевает их защитить. Но, как ни странно, острые кинжалы магии рассыпались, так и не долетев до своих целей. Лариану и Нимаэль окружал плотный кокон Тьмы их собственного заклятия.

Тиамант нахмурилась еще сильнее.

Друид в это время взял передышку, тяжело дыша, и в очередной раз бросил:

— Дэйн, ты же всегда был моим другом! Почему ты не хочешь меня даже выслушать?

На этот раз его глаза уже не сверкали кровавым цветом, и он казался измученным. Изможденным.

— Я ведь пытаюсь объяснить тебе… — продолжал он, упершись руками в колени. — Эти магианы должны умереть. — Он кивнул в сторону Ларианы и Нимаэль. — Зачем ты защищаешь их? Пойми, как только я обрету силу печатей, я не только смогу закрыть Сумерки и подарить наследие «золотой крови» всем друидам империи, но и в конечном итоге сам окажусь способен убить Тиамант! Разве ради такой цели не стоит пожертвовать тремя сотнями никому не нужных некромантов и двумя несчастными девушками, что были приговорены к смерти сразу после рождения?

Дэйн приподнял бровь, удивляясь, куда завело бывшего друга безумие. И одновременно замечая, что богиня тоже внимательно слушала своего «протеже», все сильнее и сильнее мрачнея. Если бы друид сейчас видел всю ту ярость, что всколыхнулась в черном взгляде Тиамант, вряд ли он смог бы закончить свою фразу.

Но время утекало слишком стремительно. Все это происходило гораздо быстрее, чем летит самая быстрая мысль.

Девушки читали заклятие, которое подходило к концу. Тиамант начала понимать, что это колдовство сослужит ей плохую службу. Ее беспокоили одновременно и бывшие наследницы печатей, и новый слуга, который вдруг оказался совсем не столь занимательной игрушкой, как она, очевидно, думала. Кроме того, высший некромант, который однажды уже смог сковать ее плоть, упрятав на долгие годы в Сумерки, вдруг начал произносить слишком знакомые слова:

— Ilirian daine untre shente llarde deint…[13]

И тогда терпение темной богини неожиданно лопнуло.

— Ты мне надоел, — бросила она, сморщив маленький носик. Как вихрь, подлетела к Даллару и мгновенно свернула тому шею, словно вылупившемуся цыпленку. Да с такой силой провернула голову, что послышался отвратительный треск, и изо рта мертвого уже друида хлынула кровь.

— …kvarto libren far trolde саго…[14] — шевелились губы Дэйна.

Высший некромант торопился, потому что знал: следующим на очереди будет либо он, либо Лариана. Как музыка, лились древние слова одного из немногих сильнейших заклятий тринадцатого уровня. Того самого, которое, по слухам, принадлежало отцу Тьмы и каким-то чудом было выужено из глубинных уровней Сумерек.

— …sardre valdo ute shien magorv’ele bierk…[15]

Двадцать лет назад эта магия, подкрепленная силой друида и смертями нескольких десятков мужчин, позволила Дэйну буквально высосать всю Тьму из проклятой богини. Тиамант лишилась сил и, в отсутствие тела, просто провалилась в бездну уровней. А сам некромант оказался отравлен черной мощью дочери мрака, заживо превращаясь в мертвеца.

— …kera sontre ulten valen sibe ire nucht…[16]

Сейчас у ректора Мертвой академии не было поддержки друида. Не было добровольных смертей. Но было таинственное заклинание Ларианы и Нимаэль, которое, как Дэйн надеялся, хоть и будет оборвано, но все же сработает под воздействием пролитой крови.

А еще была его собственная жизнь.

— …sarpen zelde narter vien…[17]

На этот раз высший некромант не питал иллюзий насчет своей участи. Не пытался действовать вполсилы, ища способ спастись. Он добровольно вплетал то, что от него осталось, в магические нити заклинания иссушения.

И надеялся только на одно: что Леонар сможет спасти девушек после его смерти.

А дальше произошло сразу несколько событий. Следующей жертвой Тиамант выбрала Дэйна, потому что почувствовала, как знакомая вибрация начала высасывать из нее силу. Она рванулась к нему, явно надеясь уничтожить некроманта так же, как и друида. Не вплетая магию, которая и так звенела вокруг.

В то же время девушки почти беззвучно прошептали те самые слова, в которые Леонар должен был напряженно вслушиваться. Этим он и занимался, все сильнее бледнея. Боясь пропустить слоги древнего языка, который был ему так мало знаком.